Мезозоопланктон играет ключевую роль в экосистеме Баренцева моря и переносит энергию от первичных продуцентов к животным, находящимся выше в пищевой сети. Характер географического распределения общей биомассы мезозоопланктона в разные годы имеет схожие черты, однако очевидно наличие небольшой межгодовой изменчивости. Сложности с покрытием одних и тех же районов каждый год неизбежны при проведении столь крупномасштабных программ мониторинга, и одной из множества причин для этого являются межгодовые колебания площади ледового покрова. Это означает, что показатели средней биомассы зоопланктона, рассчитанные для разных лет, не могут сравниваться напрямую.
Биомасса мезозоопланктона
В 2017 г. относительно высокая биомасса (> 10 г м-2) наблюдалась в Медвеженском желобе (юго-западный регион), к северу от Шпицбергена, к югу от Земли Франца-Иосифа, а также в значительной части района съемки на востоке, включая Центральную котловину. Относительно низкая биомасса (< 3 г м-2) наблюдалась в самом западном районе, граничащем с Норвежским морем, в районах к югу и востоку от Шпицбергена и в юго-восточном углу района съемки (рис. 3.3.1). По сравнению с 2016 г. самым заметным отличием в 2017 г. была увеличившаяся биомасса в восточных районах Баренцева моря. В то же время большой район к северу от Кольского полуострова не был покрыт съемкой в 2016 г., что усложняет сравнение.
В норвежском секторе Баренцева моря биомасса мезозоопланктона подразделялась на размерные фракции (180–1000 мкм, 1000–2000 мкм и >2000 мкм) перед взвешиванием. Расчетная средняя биомасса самой мелкой размерной фракции была близка к средней биомассе за последние 20 лет (1987—2017 гг.). Средняя биомасса средней размерной фракции была несколько ниже среднего показателя за последние 20 лет (рис. 3.3.2). У самой крупной размерной фракции для средних значений на протяжении последних прим. 13 лет была характерна тенденция к снижению, и в 2017 г. биомасса самой крупной размерной фракции была ниже среднего уровня за последние 20 лет. На основе только норвежских данных, которые составляют самый длинный временной ряд, средняя биомасса зоопланктона всех размерных фракций в августе — октябре 2017 г. составляла 6,4 г сухого м-2 на западе центральной части Баренцева моря, и этот расчетный показатель ниже, чем в 2016 г. (7,7 г сухого веса м-2) и незначительно ниже среднего показателя за последние 20 лет (7,0 г сухого веса м-2) Снижение средней общей биомассы с 2016 г. было преимущественно вызвано снижением биомассы средней размерной фракции 1000—2000 мкм).
При объединении российских и норвежских данных (суммарно 247 станций), покрывающих всю акваторию Баренцева моря, расчетная средняя биомасса зоопланктона в 2017 г. составила 7,2 (СО 5,7) г сухого веса м-2. Этот показатель не может сравниваться со значением 2016 г. (6,6 г м-2), так как акватории, покрытые в эти два года отличались. В российском секторе средняя биомасса в 2017 г. составляла 8,6 г сухого веса м-2, однако ее нельзя прямо сравнивать с расчетным показателем 2016 г. (3,9 г сухого веса м-2) ввиду упомянутого выше неполного покрытия южного региона в 2016 г.
Рис. 3.3.2. Временной ряд средней биомассы зоопланктона в слое дно — 0 м (сухого веса, г м-2) в западной и центральной части Баренцева моря (норвежский сектор) по данным осенней экосистемной съемки, 1988—2017 гг. Представлены данные для трех размерных фракций: 0,18—1 мм (желтый цвет), 1—2 мм (оранжевый цвет), > 2 мм (красный цвет) на основе мокрого просеивания.В разные годы биомасса зоопланктона может значительно варьироваться, и она главным образом контролируется прессом хищничества, например со стороны мойвы, хотя ее годичное влияние также может отличаться от района к району. Размер запаса мойвы в 2008—2013 гг. был относительно высоким, что обуславливало высокий пресс хищничества на зоопланктон. В 2014 г. размер запаса мойвы уменьшился, а в 2015 и 2016 гг. запас уменьшился до крайне низкого уровня, что, вероятно, ослабило пресс на зоопланктон, входящий в ее кормовую базу. В то же время, расчетный показатель 2017 г. свидетельствует о значительном увеличении размера запаса мойвы, что, вероятно, увеличит давление на зоопланктон, которым она питается. Хищничество со стороны планктоноядных видов (сельди, сайки и путассу) и пелагической молоди придонных рыб (трески, пикши. сайды и морского окуня) также может повлиять на состояние планктона в Баренцевом море. Кроме того, на изменчивость биомассы зоопланктона, вероятно, вызвана такими процессами, как перенос планктона течениями из Норвежского в Баренцево море, первичная продукция (см. раздел выше), а также локальная продукция зоопланктона. Следует отметить, что методологические факторы, такие как различия в пространственном положении районов съемки, также вносят вклад в наблюдаемые в разные годы колебания. Для более прямого сравнения межгодовых тенденций, на которое меньше оказывает влияние разница в пространственном покрытии, необходимо обратиться ко временному ряду расчетных показателей биомассы определенных подрайонов Баренцева моря (отчет WGIBAR 2018, приложение 4).
Биомасса мезозоопланктона в подрайонах Баренцева моря
Биомасса зоопланктона в 2017 г. была рассчитана ИМИ как среднее значение для каждого из 9 подрайонов (полигонов). Временной ряд расчетных показателей биомассы для данных подрайонов в 1989—2016 гг описан в справочном документе (отчет WGIBAR 2018, приложение 4). Временной ряд расчетных показателей для четырех подрайонов с атлантическими водами, Центральной возвышенности и банки Персея показаны на рис. 3.3.3 и дополнены данными за 2017 г.
Рис. 3.3.3. Временной ряд средней биомассы зоопланктона (г сух. веса м-2) на станциях в подрайонах Баренцева моря (см. отчет WGIBAR 2018, приложение 4) на основе данных осенних съемок в 1989—2017 гг. Вверху: четыре подрайона на юго-западе Баренцева моря, преимущественно покрытые атлантическими водами: Медвеженский желоб (BIT), юго-запад (SW), Западный желоб (HD) и Демидовская банка. Внизу: два подрайона в центре Баренцева моря с более холодными и частично арктическими водными условиями: Центральная возвышенность (CB) и банка Персея (GB) Результаты, представленные на этих изображениях, отражают общую биомассу, уловленную при помощи WP2.Расчетные показатели биомассы в «Атлантических» подрайонах колебались от 5 до 10 г сух. веса м-2 примерно с 2000 г, а значения для Медвеженского желоба были в целом выше. В трех других районах биомасса, как правило, повышалась с 2012—2013 гг., тогда как биомасса в Медвеженском желобе снизилась с 2015 г. Следует отметить, что дисперсия выборки высока, а коэффициент изменчивости (CV = SD/среднее) равняется примерно 0,5 для средних значений для подрайона (см. отчет WGIBAR 2018, приложение 4). Это соответствует доверительному интервалу (95 %) в +/- 20-25 % от среднего для n наблюдений, равняющемуся 16—25 (что обычно равно количеству станций в одном подрайоне).
Расчетные показатели биомассы на Центральной возвышенности и банке Персея демонстрировали тенденцию к уменьшению с 1990-х гг. и достигли минимальной величины в 2013 г. (рис. 3.3.3 внизу). Вслед за этим биомасса на Центральной возвышенности повысилась и в 2017 г. была относительно высокой (примерно 7 г сух. веса -2). В то же время биомасса на банке Персея в 2017 г. была крайне низкой (примерно 2 г сух. веса м-2).
На рис. 3.3.4 показано сравнение средних многолетних значений (1989—2016 гг.) для каждого из подрайонов со значениями за 2017 г. Значения биомассы в 2017 г. в большинстве случаев близки к средним многолетним, за исключением более низкого значения на Центральной возвышенности, как уже было отмечено, и более низкими значениями также в подрайонах на юге Шпицбергена и троге Франц-Виктория.
Рис. 3.3.4. Средняя биомасса зоопланктона (г сух. веса -2) в девяти подрайонах Баренцева моря, где средниме многолетниме показатели за период 1989—2016 гг. сравниваются со средними значениями для станций, полученными в 2017. SS – юг Шпицбергена, SN – север Шпицбергена, FVT – трог Франц-Виктория. См. остальные сокращения в подписях к рис. 3.3.3 и 3.3.Видовой состав мезозоопланктона
Российские исследования
Российские исследования вдоль разреза «Кольский меридиан» в начале июня 2017 г. показали, что в тот момент копеподы являлись преобладающей группой зоопланктона и составляли в среднем 75% численности и 72% биомассы, а преобладающим видом был Calanus finmarchicus. Средняя численность C. finmarchicus в 2017 г. составляла 159 761 экз. м-2, что более, чем в два раза меньше прошлогоднего значения (395 941 экз. м-2), сравнимо с показателем 2013 г. (133 814 экз. м-2) и незначительно ниже среднего многолетнего (рис. 3.3.5). Численность C. finmarchicus в южной части разреза была ниже, чем в его северной части, и наибольшие значения, как и в 2016 г., были отмечены на 72º00′ и 73º30′ с.ш. В популяции C. finmarchicus присутствовали особи всех стадий, однако на большинстве станций преобладали стадии CI—CIV, а доля особей ранних стадий СI-CII была выше на северных станциях.
В противоположность 2016 г., когда C. glacialis не отмечался в образцах планктона вдоль разреза «Кольский меридиан», в 2017 г. средняя численность этого вида составила 15,8 экз. м-2. Это значение несколько ниже, чем в 2015 г. (18,6 экз. м-2) и несколько ниже среднего многолетнего (рис. 3.3.5). C. glacialis отмечался только к северу от 72º00′ с.ш. В популяции C. glacialis наблюдались особи стадий CIV—V и преобладали копеподиты стадии CV.
Численность арктического C. hyperboreus в 2017 г. была выше, чем в 2016 г. (112,6 и
77,2 экз. м-2 соответственно) и очень близка к среднему многолетнему значению n (111,3 экз. м-2) (рис. 3.3.5). Наибольшая численность C. hyperboreus отмечалась к северу от 72º00′ с.ш. Популяция C. hyperboreus была представлена копеподитами стадий CIV—CV.
Рис. 3.3.5. Численность (экз. м-2) C. finmarchicus, C. hyperboreus и C. glacialis вдоль разреза «Кольский меридиан» в мае/июне в 1992 и 2008—2017 гг. Красными линиями показаны средние многолетние значения.Российские (ПИНРО) исследования мезозоопланктона в ходе экосистемной съемки Баренцева моря в 2016 г. (август — сентябрь) показали, что копеподы преобладали в численности и биомассе. Копеподы составляли в среднем 88% общей численности зоопланктона и 75% его общей массы (рис. 3.3.6 и 3.3.7). И общая численность, и общая биомасса зоопланктона в южной части Баренцева моря (с югу от прим. 75° с.ш.) были значительно выше, чем в северной части Баренцева моря (к северу от прим. 75°), составляя в среднем 2 056 экз. м-3 и 1 263 экз. м-3 и 145.8 экз. м-3 и 102.0 экз. м-3 соответственно.
На севере Баренцева моря копеподы (87%) были наиболее многочисленной группой зоопланктона, а гетероподы (9,8%) были многочисленными. Расчетные показатели общей биомассы зоопланктона говорят о том, что копеподы являлись наиболее важной группой (71%), тогда как щетинкочелюстные и гетероподы составляли 12% и 11% соответственно. Наблюдалось повышение общей численности и биомассы зоопланктона по сравнению с 2015 г., большей частью вызванное увеличением числа копеподов, щетинкочелюстных и гетероподов. В северной части Баренцева моря многочисленными были мелкие копеподы Oithona similis и Pseudocalanus minutus, составляя 60 и 26% от общей численности копеподов В то же время крупные виды Calanus finmarchicus, C. glacialis, иMetridia longa составляли 7,5%, 5,7%, and 1.1% от общей численности копеподов соответственно (рис. 3.6.6). Общая биомасса копеподов состояла преимущественно из C. glacialis (45%), C. finmarchicus (20%), M. longa (12%), P. minutus (11%) и C. hyperboreus (8%). По сравнению с 2015 г. отмеченная численность большинства копеподов повысилась в 2016 г., особенно C. finmarchicus (в 2,6 раз) и C. glacialis (в 1,8 раз), тогда как численность P. minutus незначительно снизилась. Повышение биомассы C. finmarchicus и O. similis также было отмечено в 2016 г. по сравнению с 2015 г., тогда как биомасса C. glacialis, M. longa и C. hyperboreus осталась на том же уровне
В южной части Баренцева моря копеподы преобладали как с точки зрения численности, так и биомассы (90 и 79% соответственно). Среди копеподов наиболее многочисленными были мелкие виды O. similis и P. minutus (66% и 23% от общей численности копеподов соответственно), тогда как доля более крупных видов C. finmarchicus и M. longa составляла 10,3% и 1,2% соответственно (рис. 3.3.6). В то же время, преобладающими видами с точки зрения биомассы копепод были C. finmarchicus (71%), M. longa (12,7%), и P. minutus (11,7%) (рис. 3.3.7). В 2016 г. как численность, так и биомасса O. similis были на том же уровне, как и в 2015 г., однако по сравнению с 2014 г. эти показатели увеличились в 2,3 и 2,4 раза соответственно. Численность и биомасса P. minutus и C. finmarchicus увеличились в южной части Баренцева моря в 2016 г. (в 2,3 и 2,2 и 1,9 и 2,6 раз соответственно) по сравнению с 2015 г. В 2016 г. численность и биомасса M. longa увеличились только в 1,1 и 1,2 раза по сравнению с 2015 г.
Разрез «Фулёй — Медвежий»
ИМИ обычно проводит мониторинг разреза «Фулёй — Медвежий», расположенного у западной границы Баренцева моря, 5—6 раз в году, покрывая различные сезоны. Во время каждого покрытия обычно выполняется до 8 станций с фиктированным местоположением, однако это число может меняться в зависимости от погодных условий. Были проведен таксономический анализ образцов зоопланктона, собранных в 1995—2017 гг. на четырех станциях с различными типами водных масс (прибрежные, атлантические и смешанные атлантические/арктические). Средние годовые значения (сумма копеподитов стадий I—VI) за период 2007—2017 гг. для видов C. finmarchicus, C. glacialis and C. hyperboreus показаны на рис. 3.3.8. C. finmarchicus является намного более распространенным из этих трех видов и демонстрирует значительные межгодовые колебания численности. C. finmarchicus наиболее многочислен на станциях, расположенных на 73º30’ с.ш. В 2010 г. его высокая численность была зарегистрирована вдоль большей части разреза за исключением самой северной точки (74º00’ с.ш.). Вслед за крайне низкой численностью на всех станциях в 2013 г. на протяжении последних 4 лет (2014—2017 гг.) C. finmarchicus был многочисленен вдоль всего разреза.
Рис. 3.3.8. Численность Calanus finmarchicus, C. glacialis и C. hyperboreus вдоль разреза «Фулёй — Медвежий» в 2007—2017 гг. Необходимо отметить, что на данном рисунке показана только часть временного ряда. Столбцы показывают средние значения 5—6 охватов ежегодно (кроме 4 и 3 охватов в 2012 и 2013 гг. соответственно). Каждая станция показана отдельно.Как и ожидалось, C. glacialis был наиболее многочисленным на двух самых северных станциях (рис. 3.3.8), где смешиваются атлантические и арктические водные массы. Численность данного вида также показывала широкие межгодовые колебания. Количество C. glacialis вдоль разреза «Ф — М» снизилось в более поздние года временного ряда (1995—1998 гг.) и крайне низкая численность отмечалась в 2005, 2008, 2012—2014 и 2017 гг. (данные до 2007 г. не показаны на рис. 3.3.8). Численность самого крупного вида C. hyperboreus вдоль разреза «Ф — М» была относительно низкой по сравнению с C. finmarchicus и C. glacialis на протяжении всего периода исследований. В 2008—2010 и 2010 г. было отмечено несколько представителей данного вида. (Рис. 3.3.8). Временной ряд C. hyperboreus на разрезе «Ф — М» демонстрирует сильную межгодовую изменчивость численности. Несмотря на это, численность в 2008—2017 гг. была ниже, чем в 1995—2007 гг. (данные до 2007 г. не показаны на рис. 3.3.8).
Имеющий более южное распространение и размножающийся осенью вид Calanus helgolandicus регулярно наблюдался на разрезе «Фулей — Медвежий», особенно в период с декабря по февраль (Dalpadado et al., 2012). Этот вид внешне похож на C. finmarchicus. В последние годы он все чаще встречался в Северном море, а также в южных районах Норвежского моря (разрез «Свинёй»). Ввиду больших временных затрат на таксономическое разделение C. finmarchicus и C. helgolandicus в каждом улове исследовалось ограниченное число особей поздних стадий — до 40 самок копеподит стадии V, что недостаточно для опредления соотношения видов. Было установлено, что зимой соотношение C. helgolandicus к C. finmarchicus вдоль разреза «Фулёй — Медвежий» увеличивается. В это время года C. finmarchicus обычно зимует на большей глубине. Наш временной ряд разреза «Ф— М» не содержит доказательств повышения относительной доли или абсолютной численности C. helgolandicus у границы Баренцева моря со временем.
Биомасса и распределение макропланктона
Криль
Криль (эвфаузииды) представляет собой наиболее важную группу макрозоопланктона в Баренцевом море, вслед за которой идут рачки-гиперииды. Криль играет значительную роль в экосистеме Баренцева моря, способствуя переносу энергии между разными трофическими уровнями. В Баренцевом море преимущественно обитает четыре вида криля: Thysanoessa inermis, связанный с атлантическими видами в западной и центральной частях Баренцева моря, Thysanoessa raschii, отмеченный преимущественно на мелководье в юго-восточной части Баренцева моря, а также Meganytiphanes norvegica и Thysanoessa longicaudata, связанные с приточными атлантическими водами, особенно во время теплых периодов. Meganyctiphanes norvegica — это самый крупный из видов, который достигает максимальной длины прим. 4,5 см, тогда как T. inermis и T. raschii достигают длины примерно 3 см, а T. longicaudata является самым мелким из видов и не превышает 1,8 см.
Зимнее распределение и биомасса
Лов эвфаузиидов в Баренцевом море осуществлялся в ходе зимней съемки ПИНРО (ноябрь — декабрь 2017 г.) при помощи планктонной сети, прикрепленной к тралу. Необходимо заметить, что здесь представлены результаты только из одной экспедиции, покрывающей южную часть Баренцева моря, и эти данные не могут прямо сравниваться с данными прошлых лет. Предварительные результаты свидетельствуют о том, что в 2017 г. продолжилась тенденция к увеличению численности эвфаузиид, по меньшей мере в южной части Баренцева моря. По сравнению с 2015 г. (в 2016 сбор образцов не проводился) в 2017 г. средняя численность эвфаузиид в южной части Баренцева моря увеличилась в 1,7 раз с 803 до 1338 экз. 1000 м-3. В основном увеличение численности эвфаузиид наблюдалось в центральных (с 266 до 535 экз. 1000 м-3) и прибрежных районах (с616 до 2290 экз. 1000 м-3) Баренцева моря. Численность эвфаузиид в восточной части Баренцева моря в 2017 г. снизилась в 2,3 раза по сравнению с 2015 г. (с 2695 до 1159 экз. 1000 м-3). Скопления эвфаузиид были сформированы главным образом местными видами (T. inermis и T. raschii), а также атлантическими видами (M. norvegica и T. longicaudata). По сравнению с 2015 г. в 2017 г. доля атлантических видов снизилась, но оставалась достаточно высокой.
Рис. 3.3.9. Распределение эвфаузиид (экз. на 1000 м-3) в придонном слое Баренцева моря на основе данных российской зимней съемки в октябре — декабре 2017 г.Летне-осеннее распределение и биомасса
Представленная ниже информация о криле основана на данных совместной российско-норвежской экосистемной съемки Баренцева моря осенью 2017 г. Эвфаузииды (криль), уловленные стандартным пелагическим тралом, идентифицировались до вида на 92% всех станций. В противоположность большинству предыдущих лет некоторые районы на северо-востоке Баренцева моря не были покрыты в 2017 г.
Криль был широко распространен в Баренцевом море в 2017 г. (рис. 3.3.10), но его численность на юго-востоке была крайне низкой. Показатели биомассы в верхних 60 м представлены в граммах сырого веса на квадратный метр (г/м2). Центр распределения в разные годы отличается. В 2013 г. наибольшие уловы были получены преимущественно в центральном районе. В 2014 г. наибольшие уловы имели место в западном районе. В 2015 г. наибольшие уловы были получены на юге и к юго-востоку от Шпицбергена. В то же время, в 2016 и 2017 гг. наблюдался более широкий характер распространения. Средние уловы ночью в 2017 г. (15,35 г/м2) были выше среднего многолетнего значения (7,7 г/м2) и были максимальными с 2012 г. Необходимо отметить, что покрытая акватория может изменяться от года к году.
Рис. 3.3.10. Распределение криля на основе пелагических траловых станций, покрывающих верхние водные слои (0-60 м) в Баренцевом море в августе — октябре 2017 г. Количество ночных станций в 2017 г. было примерно в два раза меньше дневных. Ночью большинство криля перемещается в верхние слови водной толщи для кормления, и поэтому он более доступен для улова тралом. В центральном районе наблюдались большие уловы (> 50 г/м2)
По данным видового определения эвфаузиид в 2017 г., Meganyctiphanes norvegica и Thysanoessa inermis были широко распространены в Баренцвом море. Распространение M. norvegica было главным образом ограничено атлантическими водами на юге, однако несколько дополнительных уловов имели место к западу и северу от Шпицбергена в районах, на которых оказывает влияние направленное на север Западное Шпицбергенское течение. Ряд образцов, полученных на дополнительных пелагических станциях, также свидетельствовали о встречаемости M. norvegica у юго-востока Земли Франца-Иосифа, а также между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа (вплоть до 79—79˚с.ш. and 40—50˚в.д.) (не показано на рис. 3.3.11). В противоположность этому T. inermis преимущественно отмечался в центральной и северной части Баренцева моря, а в юго-восточном районе имели место несколько дополнительных уловов низкой численности. В северном районе имели место два улова с Thysanoessa longicaudata, а в восточном районе — один улов с Thysanoessa raschii (рис. 3.3.11). Ввиду ухода сквозь сеть достоверные образы более мелкого T. longicaudata и молоди эвфаузиид не были получены при помощи пелагического трала.
В 2017 г. общая биомасса криля оценивалась в примерно 16 миллионов тонн сырого веса. Это выше, чем в 2016 г. и выше среднего многолетнего (за 1980—2017 гг.) значения (9,0 миллионов тонн). Показатель 2017 г. высок, учитывая активное хищничество мойвы и других планктоноядных рыб летом.
Рис. 3.3.11. Распределение видов криля на основе пелагических траловых станций, выполненных днем и ночью и покрывающих верхний слой (0-60 м) Баренцева моря в августе — октябре 2017 г. Пропорции основаны на сыром весе.Амфиподы
Представленная здесь информация об амфиподах (преимущественно гипери-идах) основана на данных экосистемной съемки Баренцева моря осенью 2017 г. В 2017 г. амфиподы наблюдались в северной части Баренцева моря (рис. 3.3.12) вблизи района Шпицбергена. В 2012 и 2013 г. амфиподы отсутствовали в уловах пелагическим тралом, тогда как в 2014 г. небольшие уловы имели место к северу от Шпицбергена. В 2015—2017 гг. несколько больших уловов имели место к востоку от Шпицбергена.
Рис. 3.3.12. Распределение амфипод на основе траловых станций, покрывающих верхние водные слои (0—60 м) в Баренцевом море в августе — октябре 2017 г. В 2017 г. наибольшие уловы были получены к северу и востоку от Шпицбергена и они состояли большей частью из арктического вида Themisto libellula (рис. 3.3.13). В 2017 г. дневные уловы были, как правило, больше ночных. Достоверные образцы более мелких амфиподов, таких как T. abyssorum, при помощи пелагического трала получены не были. Расчетная биомасса амфиподов в верхнем 60 м слое в 2017 г. в покрытой съемкой акватории составила 30 тысяч тонн. Уловы в 2017 г. были меньше, чем в 2015 и 2016 гг.
Рис. 3.3.13. Распределение видов амфипод на основе траловых станций, покрывающих верхние водные слои (0—60 м) в Баренцевом море в августе — октябре 2017 г. Рис. Е. Эриксен.Медузы
Географическое распределение и расчетная биомасса студенистого зоопланктона, представленные в данном отчете, основаны на данных, полученных в ходе совместной российско-норвежской экосистемной съемки Баренцева моря, проведенной осенью 2017 г., при помощи стандартного пелагического трала на горизонте 0—60 м. Студентистый зоопланктон сортировался во всех траловых уловах, проводилось его определение до наименьшего возможного таксономического ранга и регистрировался общий вес для каждого таксона.
Траление — это грубый метод сбора образцов студенистого зоопланктона, и приведенные здесь данные следует считать приближенно количественными. Использованным тралом не облавливается вся водная толща, и неизвестен объем профильтрованной воды, в то время как мелкие и хрупкие виды могут проходить сквозь сеть трала и легко разрушаются в траловом мешке. По всей видимости трал показывает лучшую уловитость крупных сцифоидных (Periphylla periphylla, Cyanea capillata), чем более мелких Aurelia aurita. Уловитость может быть еще меньше для хрупких таксонов, таких как гребневики и мелкие медузы. Тем не менее, мы считаем ошибку в уловитости постоянной для каждого таксона, что позволит сравнивать данные разных лет и с разных станций.
В августе — октябре 2017 г. волосистая цианея (Cyanea capillata; класс сцифоидные) была наиболее распространенным видом медуз как по весу, так и встречаемости (средний улов 15 кг на кв. мор. м.), и она была широко распространена на всем районе съемки (рис. 3.3.14). Улов на станцию был выше, чем в 2015—2016 гг. и колебался от 155 кг до 224 тонн на кв. мор. м. Большие уловы (> 10 тонн на кв. мор. м.) имели место на половине станций, что чаще, чем в предыдущие два года.
Рис. 3.3.14. Распределение и улов (сырой вес, кг на кв. мор. м.) Cyanea capillata в Баренцевом море, август — октябрь 2017 г. Уловы стандартным пелагическим тралом на глубине 0-60 м как в дневное, так и в ночное время.Cyanea capillata наблюдался на всей акватории Баренцева моря, а самые плотные концентрации (> 15 тонн на кв. мор. м.) отмечались в центральном районе, в юго-восточном районе и вдоль западного побережья Шпицбергена. Голубая медуза (Cyanea lamarckii; класс сцифоидные), которая обычно встречается за пределами Баренцева моря, вероятнее всего, переносилась в Баренцево море с атлантическими водами из Норвежского моря и от побережья Норвегии. Впервые C. lamarckii была отмечена в Баренцевом море во время экосистемной съемки Баренцева моря в 2014 г. Распределение C. lamarckii в 2017 г. было подобно распределению в 2016 г. (рис. 3.3.15). C. lamarckii была отмечена на 21 станции (~ 9% стандартных пелагических траловых станций) в западных и юго-западных районах Баренцева моря. Отдельные особи отмечались в пелагических уловах, и в среднем их улов составлял 0,04 кг на мор. м. Отдельные особи глубоководной медузы Periphylla periphylla были пойманы на двух станциях в западной части Баренцева моря в 2017 г. (рис. 3.3.15). Распределение этой медузы в 2017 г. было подобно распространению в 2016 г. Здесь сообщается только о стандартных пелагических траловых станциях, однако этот вид медузы попадал в уловы донным тралом. Остальные виды не представлены в этом отчете ввиду технических сложностей.
Рис. 3.3.15. Распределение и уловы (сырой вес, кг на кв. мор. м.) Cyanea lamarckii and Periphylla periphylla в Баренцевом море, август — октябрь 2017 г. Уловы стандартным пелагическим тралом на в верхнем слое 0—60 м как в дневное, так и в ночное время.Общая биомасса C. capillata в верхних слоях воды (0–60 м) Баренцева моря в августе — октябре 2017 г. оценивалась в 4,6 миллионов тонн (рис. 3.3.16). Эта расчетная величина на данный момент находится на третьем месте, и она намного выше среднего многолетнего значения за 1980—2017 гг. (1,3 миллиона тонн). По данным экосистемных съемок Баренцева моря (1980—2017 гг.) межгодовые колебания расчетной общей биомассы студенистого зоопланктона в Баренцевом море (в котором преобладает C. capillata) значительны, и ее максимумы наблюдались в 2001 и 2014 гг. (5 миллионов тонн), тогда как минимум имел место в 1997 г. (0,02 миллиона тонн).